РОМАНАДВОРАТРЕЛУНДАР, 360 ЛЕТ
Леди-Президент планеты Галлифрей

Vanessa Kirby (Ванесса Кирби), Rachel Brosnahan (Рэйчел Броснахэн), Brit Marling (Брит Марлинг)

---

ONE PILL MAKES YOU LARGER
  Что мне Гамлетовы подвязки,
Что мне вихрь Саломеиной пляски,                           
Что мне поступь Железной Маски,             
Я еще пожелезней тех...
И чья очередь испугаться,                           
Отшатнуться, отпрянуть, сдаться             
И замаливать давний грех?
— Тебе не позволено сравнивать себя с другими, Романадворатрелундар.
— Ты должна стать лучшей версией себя, Романадворатрелундар.
— Тебе уготована необычайная судьба, Романадворатрелундар.

Слова, как мантры, окутывающие её с самой колыбели; полушёпот кузин и сестёр, бережные руки, передающие её из объятий в объятия. Её пестуют с заботливой строгостью, с которой воспитывалась каждая из Дома Сердец. Романа знает, что из неё выйдет образцовая повелительница времени; она чувствует и слышит ткань мироздания, как чувствуют и слышат его остальные, но её отношения с этой податливой и своевольной субстанцией остаются далеки от приятельских. Законы Времени созданы не для развлечения; растрачивание драгоценных мгновений своей жизни на беззаботные приключения кажется ей высшей степенью глупости, недостойной столь высокой расы, как повелители времени. Само их существование необходимо Вселенной для того, чтобы контролировать, подчинять, загонять Время в рамки, а не играть с ним в поддавки. Без них каждую молекулу этого пространства с плотоядным удовольствием поглотит хаос; Романа помнит страшные сказки, которые рассказывали ей кузины; о местах, где времени не существует; о Вселенных, уничтоживших самих себя, потому что некому было сладить с чудовищным течением истории. После этих сказок Романе всегда снились тягучие, безотрадные сны, где оба её сердца замирали от ужаса, когда она ощущала ледяное приближение неотвратимости, упущенных шансов, последних мгновений самого сущего. Её последний вздох — и Сущее исчезало. Взамен нему приходило Ничто.

Её жизнь вышла сложнее, чем предвещали ей кузины; и это совсем не входило в её строгие расчёты и тщательно выстроенные планы на далёкое-далёкое будущее. Обучение в Академии, как позднее размышляла Романа, было самым мирным временем её жизни.
Синяя будка. Повелитель Времени, который сбежал из Галлифрея, глупый, смешной и задиристый. Миссия, от которой невозможно отречься. Доктор. Он даже не мог выговорить её имя. Глупый, смешной и задиристый мальчишка.
Поверить в то, что весь этот мир, колыбельная времени — большой, в самом деле большой, шумный, непостоянный, бескомпромиссный и великолепный в своей неровности и глупой красоте — было сложно, потому что ей было страшно. Она была не готова к тому, что тысячелетний уклад повелителей времени настолько далёк от всего, чему они покровительствуют. Что-то надорвалось в ней, изменило её — и вот, появилась на свет уже вторая Романа; примеряющая безразмерные шляпы Доктора и висящая у него на локте; собирающая по крохам все безрассудства и глупости, которые она не сумела прожить ещё в Академии. Она, Романа, собственными руками спасающая целые миры и освобождающая народы. Она, Романа, жертвующая собой и дарящая прощальную улыбку Доктору, покидающая темпоральный корабль, так глупо застрявший в образе синего деревянного ящика.
Кажется, именно тогда она поняла, чему её бы никогда не научили в Академии, и что она сумела найти в этих бесконечных чудных путешествиях. Прошли десятки лет заключения в Е-пространстве, настали тяжелые годы адаптации на Галлифрее, наступил тот самый волнительный до минутной задержки дыхания и тишайшего биения сердец момент примерки мантии Президента. Случились страшные, жестокие и безжалостные события, сменились лица в окружении; появилась смелая и воинственная Лила, самостоятельный, ворчливый и упрямый Нарвин; вернулся из далёких и светлых времён Браксиатель. Их верный союз стал фиксированной точкой, спасавшей планету, Вселенную и само Время от потрясений и заговоров. И иногда Романа снова слышала тот звук. По-особому скрипящее ворчание двигателя старой-старой ТАРДИС; Доктор вихрем врывался в её жизнь, в которой теперь не находилось места для отчаянных решений и смешных нарядов.
Браксиатель замечал, как менялся её взгляд после встреч с ним; он знал, потому что их с Доктором связывали старые кровные узы. Мальчишеская дурашливость одного и насмешливая амбициозность другого. Они были слишком — взглядом, уголком улыбки, самодовольством — похожи, даже если каждый из них не признался бы в этом под страхом лишения всех регенераций. Романа ненавидела ностальгию такого толка.
Романа знала, что её главной слабостью была война. За все годы своего правления она ни разу по-настоящему не принимала участия в военных играх. Она боялась обсуждать это даже с Браксиателем, предпочитая надеяться, что даже самый жестокий враг не покусится на её планету, испуганный великими знаниями таймлордов, покуда однажды стало слишком поздно. Опасность грузом миллионов врагов нависла над её планетой, а значит — и над всем Временем сразу. Ещё секунда, ещё мгновение, одна неверная попытка, один проигранный шанс — и космос бы содрогнулся от страшнейшей битвы, расползающейся по временному континууму, как опасная опухоль.

Романа решила регенерировать, чтобы избавить себя от шанса неверного выбора. Её тело, хрупкая фигурка наивной искательницы приключений, примеривший на себя бремя властительницы планеты, охраняющей само Бытие, подводило всё чаще.
Теперь она стала взрослее. Вместо напыщенной строгости, за которой она стремилась спрятать страх и неуверенность, пришли твёрдость, надёжно вплетённая в её новый характер, расчётливость и, как ни странно, человечность, которую она так боялась проявить в своих ранних годах правления.
Как-то раз она сказала Ирвингу: «Наконец-то мы стали равны». Она больше не была его студенткой, она перестала быть юной, пылкой и неопытной леди-Президентом. Теперь её власть была понятна, крепка и объяснима. Она чувствовала своё влияние и могла, наконец-то, использовать его по-настоящему. Романа стала мягче в словах и суровее в поступках.
Но, оказалось — её регенерация не принесло пользы, пусть и вреда тоже. Впервые её решение не сыграло никакой роли. Потому что угроза войны сошла на нет.

— Что значит, пропали? Что? Вся армия сразу?
— Все до одного.
— Значит, затаились.
— Мы проверили всё. Даже заглянули в будущее.
— Ничего?
— Ничего. Да, леди Романадворатрелундар, мы тоже в недоумении.

И снова всё время соединялось в одной точке. Романа точно знала, кто мог дать ей ответ, пусть и не сразу. Все дороги вели к синей телефонной будке.

(На щеках твоих алые пятна;
              Шла бы ты в полотно обратно;
              Ведь сегодня такая ночь,
              Когда нужно платить по счету...
              А дурманящую дремоту
              Мне трудней, чем смерть, превозмочь.)

---

ONE PILL MAKES YOU SMALL
Знает и умеет обращаться с подозрительного вида сущностями, поселившимися где-то на задворках подсознания. Ну, знаете, с каждым бывало.
Иногда пишет книжки. Самые настоящие.

---

Связь с игроком Свистите в ЛС, всегда отвечу!

Планы на игру Понять, откуда растут космические ноги у величайшего парадокса во Вселенной